Сказки на ночь
   

    

 

Сказки Коми

 

     О Коми

     Мышь и сорока

     Седун

 

 

     О Коми

 

 

     Республика  Коми  -  суверенное  государство   в   составе   Российской

Федерации. Столица - город Сыктывкар. Важнейшие исторические даты.

     22 августа 1921 г. - образование в  составе  РСФСР  Автономной  области

Коми (зырян). 5 декабря 1936 года преобразование в  Коми  АССР.  29  августа

1990 г. принятие декларации о государственном суверенитете Коми АССР .26 мая

1992 г. - преобразование Коми АССР в Республику Коми.

     Древнейшие люди на территории Коми края появились около  300  тыс.  лет

тому назад . Аборигены Коми  края,  называемые  в  коми  народных  преданиях

чудью, появились в бассейне р. Вычегды во  второй  половине  1  тыс.  н.  э.

Первые упоминания о землях, заселенных древними коми, встречаются в  русских

летописных хрониках 12 в. В них указывалось, что основными занятиями местных

жителей были охота и  рыболовство.  Товарное  значение  имела  прежде  всего

пушнина. Она рассматривалась как основной продукт, вывозимый  из  Коми  края

иностранными купцами в обмен на изделия из бронзы,  драгоценных  металлов  и

камней. Развивалось земледелие, скотоводство, собирательство, а также мелкие

ремесленные производства. С 12 века Коми  край  неизменно  входил  в  состав

Новгородских владений. В течение 12-13 веков основным  соперником  Новгорода

за обладание северо-восточными землями было Владимиро-Суздальское княжество.

В 14 в. суздальские владения были включены в состав  выросшего  и  окрепшего

Московского княжества. В  14-15  в.в.  в  результате  упорной  борьбы  между

Москвой  и  Новгородом  этническая   территория   коми   была   окончательно

присоединена к  Великому  княжеству  Московскому  и  с  конца  15  в.  стала

неотъемлемой частью Русского централизованного государства.  Вхождению  Коми

края  в  состав  Русского  государства  в  немалой  степени   способствовала

христианизация  его  населения  в  форме  православия,  проводником  которой

выступил устюжский монах Стефан.

     Промышленность в Республике Коми имеет давнюю  историю.  Край  издревле

привлекал внимание русских князей и царей не только  пушниной.  Для  чеканки

монеты на Московском монетном  дворе  требовалось  много  серебра.  На  Руси

месторождений последнего не имелось. Между тем  уже  с  первой  четверти  13

столетия ходили слухи о том, сто серебро и медь  есть  на  далекой  северной

речке Цильме. Для поисков и разработки  серебряной  и  медной  руды  Иван  3

весной 1491 г. отправил на  Цильму  экспедицию.  1491  год  принято  считать

началом горнометаллургического промысла в Московском государстве. Затем были

найдены залежи каменного угля, нефти и газа, золота.

     Произведения народного творчества,  отражающие  национальную  специфику

разнообразны.  Это  ткачество,  вышивка,  изделия  из  бересты   и   дерева,

гончарство, обработка металла, на севере - обработка меха .

     Устраивать качание на качелях с наступлением весеннего тепла -  древняя

традиция многих народов, в том числе финно-угорских, к коим относится и коми

народ. В традиционных представлениях  земледельческих  народов  качели  были

магическим средством увеличения плодородия. Качели  были  одним  из  любимых

развлечений у сельской молодежи коми во время пасхальных гуляний.  Поставить

качели старались до наступления рассвета - так, чтобы никто не видел  самого

процесса их возведения. Место для качелей  выбирали  в  центре  села,  около

церкви, либо за селом - на прибрежных лугах. На больших  пасхальных  качелях

разрешалось качаться только неженатой молодежи.

     В 1987 году в  культурной  жизни  Республики  Коми  произошло  событие,

значимость которого во многом еще предстоит оценить: изд-во Наука  выпустило

том под названием Коми народный эпос . Почти полтора столетия  потребовалось

для того, чтобы сочетание редкой научной удачи и личного энтузиазма  сделало

возможным открытие, сопоставимое с публикацией в прошлом  веке  в  Финляндии

эпоса Калевала . Собрал, обработал  и  издал  свод  коми  эпических  текстов

доктор филологических наук, профессор Анатолий Константинович Микушев.

     Выдающиеся  деятели   Республики   коми:   Коми   писатель   и   ученый

энциклопедист К.Ф.Жаков, всемирно  известный  социолог  П.А.  Сорокин  после

революции оказался в Европе, а затем в Америке, где преподавал в Гарвардском

университете. Первый коми поэт, основоположник коми национальной литературы,

ученый-лингвист  Иван  Алексеевич  Куратов.  Виктор  Савин  -   коми   поэт,

драматург, журналист, композитор,  известный  общественный  деятель  20-30-х

годов. Драматург Н. Дьяконов - автор известной пьесы Свадьба с приданым .

 

 

 

 

     Мышь и сорока

 

 

     Жили-были сестрица-мышка и сестрица-сорока. Однажды собралась мышка  на

работу и говорит сороке:

     - Я, сестрица-сорока, за сеном схожу, а ты пока  приберись  в  доме  да

поставь варить суп.

     Ушла мышка, а сорока стала прибираться и  варить  суп.  Варила,  варила

суп-то, да и свалилась в горшок вниз головой.

     Пришла мышь домой, стучится:

     - Сестрица-сорока, открой!

     Долго стучалась, но никто не откликнулся. Юркнула она в норку, зашла  в

сарай, сметала сено и  опять  побежала  в  избу.  Только  нет  как  нет  там

сестрицы-сороки.

     Достала тогда мышка суп из печки, чтобы поесть, тут и увидела в  горшке

сестрицу-сороку.  Что  поделаешь,  съела  она  сорочье   мясо,   а   грудную

кость-лодочку утащила на речку, села в нее и запела:

     Мышь плывет-качается:

     Лодка у нее - сорочья грудина,Весло  -  бобровый  хвост,Шест  -  выдрин

хвост,Парус-соболий хвост.

     Под крутым бережком подгребет,Под песчаным бережком - подтолкнет.

     Идет навстречу заяц, говорит:

     - Сестрица-мышка, возьми меня в лодку.

     - Не возьму, лодка у меня маленькая.

     - Ну хоть одну лапку поставлю, на одной постою...

     - Ну что с тобой делать, садись. Поплыли они дальше вдвоем, мышка опять

запела:

     Мышь плывет-качается:

     Лодка у нее - сорочья грудина,Весло  -  бобровый  хвост,Шест  -  выдрин

хвост,Парус - соболий хвост.

     Под крутым бережком подгребет,Под песчаным бережком - подтолкнет.

     Повстречалась им лиса, говорит:

     - Сестрица-мышка, возьми меня в лодку.

     - Не возьму, лодка у меня маленькая.

     - Ну хоть одну лапу поставлю, на одной постою...

     - Ну что с тобой делать, садись. Плывут они втроем,  мышка  опять  поет

свою песенку:

     Мышь плывет-качается:

     Лодка у  нее  -  сорочья  грудина,Весло-бобровый  хвост,Шест  -  выдрин

хвост,Парус - соболий хвост.

     Под крутым бережком подгребет,Под песчаным бережком - подтолкнет.

     Повстречался им медведь, говорит:

     - Сестрица-мышка, возьми меня в лодку.

     - Не возьму, лодка у меня маленькая.

     - Ну хоть одну ногу поставлю, на одной постою.

     - Нет, ты много места займешь, лодку опрокинешь.

     - Тогда я сяду, чтоб она не перевернулась. Сел  медведь  в  лодку-то  и

утопил всех!

 

 

 

 

     Седун

 

 

     Жил-был крестьянин. Было у него три сына: старший - Василей, средний  -

Пёдор и младший - Иван. Был Иван седуном, с печи не слезал, все  сидит  там,

бывало, да глину колупает. А два других брата - те не глупые, толковые.  Вот

заболел как-то отец, совсем ослабел. Позвал сыновей, говорит:

     - Ну, сыновья мои, видно, помирать мне пришла пора, не поправлюсь  уже.

Похороните меня, а потом три ночи навещайте  могилу.  В  первую  ночь  пусть

Василей придет, во вторую - Педор, а после и ты приходи, Седун.

     Так простился отец с сыновьями, да тут же и отошел. Похоронили они  его

честь по чести. Наступил вечер, пора идти на могилу старшему сыну.

     Василей и говорит:

     - Не сходишь ли ты, Седун, на могилу отца вместо меня? Я куплю тебе  за

то красную рубаху.

     - Ладно, схожу,- согласился Седун. Давно  он  заглядывался  на  красную

рубаху. Собрался не мешкая и пошел.

     Проспал ночку на могиле отца Седун, а утром отец подарил  ему  красного

красавца коня. Доволен Седун. Отвел скорей коня к ручью, сам же как ни в чем

не бывало пошел домой.

     Вот вторая ночь приближается, надо идти на кладбище  среднему  брату  -

Педору. Вечером просит Педор Седуна:

     - Не сходишь ли ты, Иван, вместо меня на могилу? Я справлю тебе за  это

пару сапог.

     - Схожу,- опять согласился Седун. И на что  ему  вроде  сапоги?  Никуда

ведь не ходит. Да, видно, надо и ему покрасоваться - пошел.

     Проспал Седун вторую ночь на  могиле  отца,  утром  получил  в  подарок

серого коня. Седун рад, отвел и этого коня к ручью.

     Когда приблизилась третья ночь и настал черед  самого  Седуна  идти  на

кладбище, он подумал, что теперь уж никто ему за это не заплатит.  Поплелся,

однако, проспал на могиле отца и третью ночь. Утром  отец  подарил  младшему

сыну вороного коня. Отвел Седун и воронка к тому же ручью.

     А той стороной правил царь, и было у царя три дочери: Марья, Василиса и

Марпида. И пришла им  пора  выбирать  себе  женихов.  Царь  дал  девицам  по

шелковому платку: одной красивый-прекрасивый платок,  другой  еще  краше,  а

младшей, Марпиде-царевне, самый красивый, весь огнем горит.

     Утром вывесила на балкон свой платок старшая дочь.

     - Кто достанет платок,-объявили по всему царству,- тому и быть женихом!

     Услыхал это народ - со всех сторон ко дворцу потянулся.  Братья  Седуна

тоже засобирались.

      Может, и нам счастье улыбнется! - думают про себя.

     Увидел их сборы Седун, запросился:

     - Братья, не возьмете ли и меня с собой? Те только смеются:

     - Куда тебе, дураку! Сидел бы уж на печи. Запрягли они  в  сани  старую

отцовскую клячу и поехали.

     А Седун пошел к ручью, кликнул там красного коня и влез ему в ухо.

     В одном ухе попарился-помылся, в другом - оделся-обулся и  вышел  такой

красивый да сильный - молодец молодцом!

     Вскочил молодец на коня и вскоре догнал своих братьев - они на кляче-то

недалеко и уехали. Догнал и, не останавливаясь, только наклонившись,  ударил

на скаку по уху одного брата, ударил другого и просвистел  мимо.  Повалились

братья на колени.

     - Свят, свят,- говорят,- никак, Илья-пророк промчался!

     А Седун промчался к цареву дворцу, выше балкона подпрыгнул,  но  платок

оставил, не взял.

     Дивится народ:

     - Вот ведь может, а не берет!

     Наверно, какой-нибудь счастливец и достал потом этот платок,  но  Седун

не видел. На обратном пути он еще раз повстречал своих братьев, опять дал по

уху одному и другому. Повалились братья на колени.

     - Свят, свят,- говорят,- и верно Илья-пророк, как застращал!

     Когда братья домой воротились, Седун  на  печи  лежал  -  он  давно  уж

прискакал, коня к ручью отпустил, а сам на свое место влез.

     - Ну, братцы, что видели-слышали? -спрашивает.

     - Ничего не видели,- говорят.- Кто-то снял уж платок, не  про  нас  он,

видно... Только Илья-пророк по дороге проскакал мимо, застращал нас сильно.

     - А я так никакого грома не слышал. Сидели  бы  и  вы  дома-лучше  было

бы,-говорит Седун. На другой день средняя дочь вывесила платок. Братья опять

собрались- может, на этот раз повезет. Попросился было Седун:

     - Возьмите и меня!

     Да они только рассмеялись:

     - Молчи уж, дурак, куда ты пойдешь! Лежи себе на печи.

     Запрягли свою клячу и поехали.

     Слез Седун с печи, пошел к ручью, кликнул другого коня, серого. В  одно

ухо влез - помылся-попарился,  в  другом  оделся-обулся,  опять  сильным  да

красивым молодцом явился. Вскочил на серого  коня  и  поскакал.  Как  догнал

братьев, опять, не слезая с седла, одному дал раз, другому,  повалились  они

на колени.

     - Свят, свят! - крестятся.-  Илья-пророк  промчался,  совсем  застращал

нас!

     А Седун подъехал к балкону, подпрыгнул и опять, как в прошлый  раз,  не

взял платок, только глянул.

     Подивились люди:

     - Вот ведь каков: мог взять платок, а не снял! Поскакал Седун  обратно.

Глядит: братья его все еще к цареву  дворцу  едут.  Опять  почтил  их  Седун

затрещинами, повалились они на колени, шепчут:

     - Свят, свят! Да ведь в самом деле Илья-пророк!

     Скоро ли, не скоро, воротились братья домой. Седун спрашивает с печки:

     - Ну, братья, достался ли сегодня платок?

     - Не  достался  нам,  кто-то  снял  уже,-  отвечают   братья.-   Только

Илья-пророк скакал мимо, опять нас стращал...

     - А я так ничего не  слышал,-  говорит  Седун.-  Сидели  бы  оба  дома,

никаких страстей не видали бы.

     На третий день младшая из сестер Марпида  -  царевна  вывесила  платок.

Народ собрался со всего царства - кто только не хотел  достать  тот  платок!

Завидно братьям, говорят:

     - Сходим и мы, может, достанется напоследок. Седун тоже не  смолчал  на

печи:

     - Сегодня и я не останусь дома, поеду с вами! Потом вышел и первый  сел

в сани. Посмеялисьбратья, поругали и отговаривать принялись - не вылез Седун

из саней.

     - Ну, будь по-твоему,- согласились наконец. Довезли Седуна до  ручья  и

вытолкнули его изсаней. Вытолкнули и, посмеявшись, уехали, а Седун остался.

     - И то хорошо, что до ручья довезли,  самому  не  тащиться,-  улыбнулся

вслед Седун.

     Кликнул третьего - вороного коня, в одно ухо влез -  попарился-помылся,

в другом - оделся-обулся, такой молодец стал, статный да  красивый.  Вскочил

на коня и помчался. Ох и досталось от него братьям! Оглянулся, отъехав,- они

все еще на коленях стоят, подняться не смеют...

     - Свят, свят! - шепчут,- Илья-пророк проскакал, страху нагнал...

     Подъехал Седун ко дворцу, разогнал коня,  тот  прыгнул  выше  крыши,  и

только когда опускался, снял Седун платок у Марпиды-царевны.

     - Ой, ловите, ловите! - кричат люди. - Кто это? Кто такой?

     А как его изловишь, если он верхом пошел, над головами?

     На обратном пути вновь встретил Седун братьев- те  все  еще  ко  дворцу

ехали - и опять хорошенько отколотил их. Повалились те на колени.

     - Свят, свят! - крестятся.- Опять Илья-пророк страху на нас нагоняет...

     Приехали они домой, а Седун уже на печи.

     - Завтра, Седун, и ты с нами поедешь, - говорят.

     - Ну, - удивился Седун,- неужто и меня приглашают?

     - Завтра все должны быть, даже безногие и  слепые,  со  всего  царства.

Царские дочери будут искать в толпе своих женихов.

     - Ладно, поеду,- согласился Седун,- если только не  станете  выкидывать

меня из саней. А платок не достали?

     - Не достали,- отвечают.- Только Илья-пророк вновь такого страху на нас

нагнал, о каком мы и слыхом не слыхивали.

     - А сидели бы дома, как я, лучше бы дело было.

     Улеглись братья спать с вечера, а на рассвете проснулся один  и  глазам

не верит:

     - Что такое? Горим, что ли? Не пожар ли в избе?

     А это кончик красного платка высунулся во сне из-за пазухи Седуна.

     - Брат, брат,- стал будить другого,- никак, Седун избу поджег, огонь на

печи вон!

     Услышал это Седун, спрятал кончик  платка  под  рубаху,  огня-то  и  не

видать стало. Повскакивали братья, а никакого пожару нет.

     Как совсем рассвело, запрягли братья клячу, кликнули с собой  Седуна  к

царевым хоромам. Глядят, а люди со всех сторон идут и едут - кто может и кто

нет, слепой и безногий, бедный и богатый. К полудню все собрались, никого по

домам не осталось. Седун тоже со всеми торопится.

     - Этого-то зачем привели? - смеются кругом.- Ведь он - сразу видно - не

жених.

     - Нет,- отвечает царь людям, - все должны быть сегодня здесь!

     Когда народ собрался, царь поднес  старшей  дочери  кубок  вина,  велел

обойти с ним всех людей:

     - У кого увидишь свой платок, тому поднеси вино, а потом  сядь  на  его

колени-он и будет твоим женихом.

     Только пошла старшая дочь  обходить  гостей,  тут  же  и  увидела  свой

платок-кто достал, тот ведь прятать не будет.

     - Батюшка,- говорит девушка,- нашла я своего жениха!

     Угостила она суженого вином и села на его колени.

     Подал отец кубок вина второй, средней дочери:

     - Теперь ты обойди гостей, найди, угости своего суженого и сядь к  нему

на колени.

     Наконец настал черед обходить гостей  Марпиде-царевне.  Подал  ей  царь

кубок вина, наставил, как прежде ее сестер. Стала  Марпида-царевна  обходить

ряды гостей, а платок-то ее немного - самый уголок - высунулся из-за  пазухи

Седуна. Глянула на суженого Марпида, так сердце у нее и  упало.  Прошла  она

мимо Седуна, будто ничего и ке заметила, и ни с чем вернулась к отцу.

     - Не сыскала я, батюшка, платка,- говорит.

     - Обойди в другой раз,-  отвечает  царь.-  Все  равно  где-нибудь  свой

платок увидишь. Здесь он должен быть, в стороне людей не осталось!

     Царевна опять обошла всех и мимо Седуна прошла, только опять будто и не

заметила платка, хотя он теперь наполовину  высунулся.  Принесла  она  кубок

вина, поставила на стол.

     - Не нашла,- говорит,- батюшка, платка. Даже и знать не знаю, где бы он

мог быть...Нахмурился царь.

     - Так и не сыскала? -опрашивает.- Или плох  на  вид  жених,  стыдишься,

должно? Пойди да гляди лучше.

     На этот раз не стала царевна обходить гостей,  пошла  прямо  к  Седуну,

угостила вином, вытерла ему платком под носом  и  села  рядом.  Увидели  это

люди, что рядом-то села, хихикать стали.

     - Нашла? - спросил царь, услышав смешки.

     - Нашла, батюшка,-проговорила Марпида-царевна, а сама и голову от стыда

не поднимает. Тут увидел царь ее суженого, огорчился.

     - Тьфу! - говорит.- Ну и сыскала себе жениха, мне зятя...

     Да что делать - не откажешься от царского слова.  Отправил  их  царь  в

какой-то хлев, в котором то ли свиней, то ли коров прежде держали. Без  пира

и почестей отправил.

     - Уходите,- говорит,- с моих глаз!.. А с двумя другими зятьями пировать

остался. И мы там были- ели-пили...

     Вот зашел я как-то к царю и рассказал, что, мол, далеко-далеко  водится

златорогий олень. В поле пасется, бегает быстро, да если  кто  поймает,  тот

уж, конечно, самого первого места в царстве...

     Понял царь, к чему все это рассказано, говорит зятьям:

     - Покажите-ка свое уменье-изловите того оленя и приведите сюда.

     Ну, засобирались зятья, взяли веревки, кожаные вожжи  и  отправились  в

степь. А Седун говорит жене:

     - Выйди к отцу, попроси водовозную клячу, я тоже хочу оленя  ловить,  я

тоже царский зять.

     Царевна Марпида пошла к отцу просить клячу для Седуна.

     - Какую еще клячу нужно этому Седуну? - отмахнулся царь.-  Пусть  лучше

сидит дома, не смешит людей.

     А Марпида-царевна опять просит отца:

     - Жалко, что ли, клячу-то? Дай  ему.  Тут  уж  и  матушка-царица  слово

замолвила за свою дочь. Отдал царь водовозную кобылу. Худая та была  -  кожа

да кости. Приполз Седун и сел на нее не как  все,  а  задом  наперед.  Конец

хвоста в зубы взял, ладонями по бокам хлопает - едет!

     - Смотрите, смотрите! - кричат кругом  люди.-  Седун-то,  третий  царев

зять, тоже поехал оленя ловить!

     - Задом наперед уселся! Не иначе как он и изловит златорогого оленя!

     А Седун знай себе едет  да  едет,  будто  и  не  слышит  эти  насмешки.

Добрался до своего ручья, схватил за хвост кобылу да как  встряхнул  -  туша

разом отлетела, а в руках только шкура осталась! Повесил  он  эту  шкуру  на

изгородь и кликнул своего коня. Прискакал первый, гнедой. Вошел Седун в одно

ухо, помылся-попарился, в другом оделся-обулся и таким молодцом опять стал -

заглядишься! Вскочил на коня, догнал свояков, одного ударил по уху,  другого

и полетел дальше. А те повалились на колени, крестятся:

     - Свят, свят! Илья-пророк страху нагоняет. А Седун тем временем изловил

в поле златорогого оленя, обратно едет. Увидели Седуна свояки, удивились:

     - Ты уже обратно едешь, оленя везешь, а мы только на охоту собираемся!

     - Поздно,-говорит Седун,-я уже изловил златорогого.

     Принялись свояки уговаривать Седуна, чтобы он продал им этого оленя.

     - Ну, ладно,- ответил Седун.- Только плата за него особая.  Отрежьте  с

ноги по большому пальцу и дайте мне, иначе не получите оленя.

     Подумали свояки, да как иначе быть? Отрезали по большому пальцу с ноги,

отдали молодцу. Отдал им Седун златорогого оленя и умчался.

     Приехали, привезли зятья оленя царю, любо тому стало, еще  радушней  их

угощает.

     - Вот зятья какую добычу  привезли,-  хвалит.-  Этакого  зверя  поймать

сумели! Седун вон тоже на охоту отправился, да все нет  его.  Не  видали  ли

где?

     - Не видали,- говорят зятья и опять наперебой рассказывают, как  ловили

златорогого красавца.

     Немало прошло времени, пока Седун вернулся. До ручья скоро доскакал, да

от ручья плестись пришлось долго. Да еще на лошадиной туше поймал с  десяток

ворон-сорок и потащил царю.

     - Нате,-говорит,-тесть-теща, добычу вам принес!

     - Тьфу! - только  и  сказал  царь  и  приказал  слугам  выбросить  птиц

куда-нибудь подальше.

     Вот хохоту-то было!

     Приковылял Седун в хлев, на кухоньку теперешнюю, к суженой  своей  -  к

столу даже не пригласили...

     Пошел я опять к царю и рассказал, что где-то в  дальнем  краю,  слышно,

водится свинка - золотая щетинка. Выслушал царь, говорит:

     - Ну, зятья, поймайте мне ту свинку - золотую щетинку. Привезете  ее  -

любимыми зятьями будете.

     Ноги хоть и болят у зятьев после недавней охоты на  златорогого  оленя,

да царю не откажешь. К тому же и любимыми зятьями хочется быть.

     - Ладно,- говорят,- поймаем.

     Взяли сыромятные вожжи и поехали.

     А Седун опять свою Марпиду к царю-батюшке посылает:

     - Сходи, Марпида-царевна, попроси у отца другую клячу, я тоже поеду  за

свинкой - золотой щетинкой. Зять ведь я ему!

     Пошла Марпида-царевна к отцу, стала просить  клячу,  а  отец  стоит  на

своем:

     - Не дам! Хватит того, что один раз  уже  осрамил  перед  всем  честным

народом.

     Тут царица-матушка опять за дочку  заступилась,  жалко,  видать,  стало

царевну, ну, вдвоем иуговорили царя.

     Сел Седун на клячу боком и поехал себе потихонечку.

     - Глядите, глядите,- кричат и хохочут кругом,-  Седун  опять  на  охоту

отправился!

     - Да сидит как, уж научился! Глядишь, и поймает свинку.

     А Седун будто и не видит, не слышит ничего, едет  да  едет.  Доехал  до

ручья, схватил кобылу за хвост, дернул - туша отлетела, а шкуру  повесил  на

изгородь. Кликнул своего второго, серого коня, опять  вошел  в  одно  ухо  -

попарился-помылся, в другом оделся-обулся, вновь стал статным  да  красивым.

Вскочил на коня, догнал свояков, дал  каждому  по  уху.  Повалились  они  на

колени, глядят вслед, бормочут:

     - Свят, свят! Опять Илья-пророк страху нагоняет.

     Поймал Седун свинку -  золотую  щетинку,  на  обратном  пути  встречает

свояков.

     - Да ты, кажись, уже с охоты возвращаешься, добрый молодец, а мы все-то

на лов едем! Не продашь ли нам свинку? - спрашивают Седуна.

     - Продам,- отвечает молодец.

     - А дорого ли возьмешь?

     - А снимете со своих спин кожи с ремень шириной, так ваша свинка будет.

     Призадумались было свояки, да куда деваться - согласились: сняли один у

другого по полоске кожи и отдали молодцу.  Отдал  им  за  то  Седун  золотую

щетинку и ускакал.

     Привезли зятья во дворец небывалую свинку- золотую щетинку,  царь  пуще

прежнего доволен: выхваляется  перед  гостями,  поит  всех,  любимых  зятьев

угощает!

     Сидят так, пируют все, Седуна, конечно, и  не  ждет  никто,  тут  он  и

возвращается - втрое больше прежнего принес ворон да  сорок!  Узнал  про  то

царь, нахмурился:

     - Опять Седун срамит нас!..

     Теперь Седуна не допустили к  пирующим,  хотя  он  даже  теще  гостинец

принес. Повернулся и заковылял в хлев к своей Марпиде...

     На этом пиру опять  подошли  к  царю,  стали  рассказывать,  что,  мол,

далеко-далеко   пасется-гуляет   тридцатисаженная   кобылица   с   тридцатью

жеребятами...

     Даже в лице изменился царь, услыхав про ту  кобылицу.  Призвал  зятьев,

говорит: Изловить надо ее и жеребят и пригнать ко дворцу! Согласились зятья,

а сами хоть и мнят о себе много, а и  ходить  уже  не  могут,  прихрамывают.

Собрались, однако, поехали.

     Узнал про то Седун, опять уговорил Марпиду пойти к отцу просить  третью

клячу - хочется,. видно, вместе со  свояками  изловить  ту  кобылицу.  Пошла

Марпида к отцу. И не хотел  он  отдавать  Седуну  клячу,  да  царица-матушка

заступилась за дочь, сама приказала кому надо про ту клячу.

     Сел Седун на этот раз на лошадь как надо, сидит прямехонько  да  еще  и

погоняет, чтобы рысью шла.

     Увидели его люди, смеяться-то еще смеются, да поговаривают:

     - Смотрите-ка, научился-таки ездить... Ну,  добрался  Седун  до  ручья,

схватил кобылицу за хвост, тряхнул ее посильнее. Туша так прочь и  отлетела,

а шкуру он удержал,  повесил  на  изгородь.  Затем  крикнул  третьего  коня,

вороного. Прискакал конь. Залез Седун в  одно  ухо  -  помылся-попарился,  в

другом оделся-обулся и стал статным и красивым молодцем. Говорит ему вороной

конь:

     - Возьми, хозяин, с собой три ведра смолы, три сита  тонких  иголок  да

еще  прихвати  с  изгороди  три  конские  шкуры.  Без   этого   не   поймать

тридцатисаженную кобылицу, которая там пасется в поле со своими  жеребятами.

Как приедем, увидишь - стоит на том поле дуб. Ты полезай на дерево,  а  меня

покрой конской шкурой, облей смолой и обсыпь иголками из сита, затем  сделай

все в точности еще два раза. Сделаешь все, сиди на дереве и глаз не своди  с

кобылицы. Как только заметишь, что кобылица умаялась, опустилась на  колени,

прыгай с дерева и надевай на нее уздечку. Тогда она покорной станет,  пойдет

за тобой, куда прикажешь, а жеребята сами побегут следом.

     Взял Седун все, что велел ему  конь,  и  отправился  в  путь.  Свояков,

конечно, опять обогнал на полдороге, и опять попало им от  него.  Повалились

те на колени: Свят-свят! - бормочут, а Иван летит себе, не останавливается.

     Доскакал до поля, где дуб стоит, подъехал к дубу,  глядит,  кобылица  и

впрямь пасется у речки. Седун скорее покрыл своего вороного конской шкурой с

изгороди, облил ведром смолы и осыпал иголками из сита. Затем накинул вторую

и третью шкуры, проделал все, что полагалось, а сам залез на дуб.

     А  тридцатисаженная  кобылица  увидела  тем  временем  вороного   коня,

кинулась к нему, да как укусит! Если бы не шкуры, смола и иголки, тут  бы  и

конец ему. Да только старая шкура в рот кобылице попала.  Воронко  лягается,

бьет кобылицу по бокам, а у той рот шерсти, смолы да иголок полон,  кусаться

она больше не может! Все-таки изловчилась, избавилась от этой смолы. Укусила

еще раз, да поболе шкуры захватила, потом в  третий  раз  укусила  вороного,

весь рот себе шкурой, смолой да иголками забила!

     А вороной знай себе отбивается от нее,  лягает.  Пала  она  наконец  на

колени. Тут Иван спрыгнул с дуба и взнуздал ее. Покорилась она  и  пошла  за

новым хозяином. Ну а жеребята-куда им от матери?-бегут следом...

     Едет  Седун  обратно  молодец  молодцом,  глядит-навстречу  ему  свояки

поспешают:

     - Да ты, оказывается, уже поймал кобылицу, а мы все еще ловить едем!

     - Поймал уж, вот она,-отвечает Седун.

     - А не продашь ли нам? - спрашивают.

     - А что дадите?  -  спросил  Седун.  Свояки  мнутся,  ничего  не  могут

придумать. А Седун знает: пальцы с ног брал, кожу со спин брал.  Не  снимать

же головы! Не дождался Иван ответа, поехал, оставив свояков на дороге.

     Всегда Иван возвращался в свою хлевушку незаметно, а тут глядит - народ

на улице собрался, ждет. Да и как не заметить, ведь целый  табун  жеребят  у

молодца, кобылица тридцатисаженная да еще его  конь  вороной!  Пыль  столбом

поднимается.  Кто-то  вперед  побежал  конюшню  открывать  да  помочь  коней

загнать. Радуется и царь:

     - Оленя златорогого зятья поймали, свинку -  золотую  щетинку  поймали,

теперь вот и кобылу тридцатисаженную пригнали с жеребятами!

     Про Седуна царь и не вспоминает, разве что гости помянут его:

     - Ничего, и он скоро принесет свою добычу - ворон да сорок.

     Ну, стоят все возле конюшни, ждут.  Выбежала  и  Марпида-царевна,  тоже

отперла свой хлев. Дверь у нее на деревянной петле скрипнула сильно. Заметил

царь, рассмеялся:

     - Ждет, что ли, тоже кого Седуниха? Глянь, а кони идут не в  конюшню  к

зятьям, а в хлев Седуна! Удивляются люди: Седун, что ли, поймал  кобылицу-то

с тридцатью жеребятами? Зашел, правда, в хлев молодец,  статный,  красивый,-

все заметили, да разве признал бы кто в нем Седуна. А молодец вошел в хлев и

говорит Марпи-де-царевне:

     - Ну, сходи-ка, жена, растопи баню - дальняя была дорога, запылился.

     Истопили баню, собрался он мыться.

     - Сходи,-говорит,-Марпида, позови отца. Пошла Марпида-царевна  к  отцу,

говорит:

     - Приглашает тебя зять в баню. А тот отказывается:

     - Велика честь с Седуном  в  бане  мыться  -  он  и  так  осрамил  меня

довольно!

     А Седун пришел в баню, подвесил на притолоку пальцы с  ног  да  кожаные

ремни со спин свояков - плату их за златорогого оленя да за свинку - золотую

щетинку - и стал мыться. Царь же  сидел-сидел  с  гостями  да  пошел-таки  в

баню - мыться не мыться, а выманить у  Седуна  тридцатисаженную  кобылицу  с

жеребятами. Как-никак к себе он ее в хлев загнал... Только  заходит  царь  в

баню, а ремни да пальцы его любимых зятьев стук да шлеп его по лбу.

     - Чего это ты тут развесил? - спрашивает царь.

     - А это,- отвечает Седун,- ремни со спин твоих зятьев да  пальцы  с  их

ног - плата мне за златорогого оленя да свинку  -  золотую  щетинку;Не  стал

мыться царь, воротился  во  дворец.  А  тут  и  зятья  пожаловали  с  охоты.

Неразговорчивые вернулись оба, молчаливые, без добычи.

     - А ну-ка,-говорит царь,-разувайтесь, покажите ноги!

     Нечего делать, разулись зятья. Глядит царь, а больших пальцев на  ногах

ни у того, ни у другого нет!

     - А теперь,- приказывает царь,- снимите рубахи.

     Сняли зятья и рубахи. А там гостей, народу на пиру!  Так  и  покатились

все от хохота. Все ведь ждали кобылицу тридцатисаженную - и гости, и  слуги,

и крестьяне.  Смотрят  на  царевых  зятьев-охотников,  за  животы  от  смеха

схватились. А зятья разутые и раздетые стоят перед всеми, опустив головы,  -

стыдно им.

     - Я вам не то что царство свое, а и кухню не отдам! - говорит царь.

     И прогнал он их со двора с их женами, со своими пожитками и слугами:

     - Чтобы и духу вашего в моем царстве яе было!

     Прогнал, а сам тут же отправился в баню.

     А Иван уже  помылся  в  бане  и,  конечно,  не  Седуном  вышел  оттуда.

Помылся-попарился и молодцем стал статным да сильным! Вернулись они с  царем

во  дворец  и  семь  раз   столько   же,   сколько   прежде   было,   славно

пировали-столовались с гостями. Ну, затем, конечно, Иван стал царем,  а  сам

прежний царь в бывшие вышел, стариком остался.

     А  у  Марпиды-царевны  настала  хорошая  жизнь.  Верно,  и  сейчас  еще

царствует Иван, славно поживает со своей Марпидой-царицей.
Сказки детям
      Rambler's Top100

www.skazki.yaxy.ru ©®§¥ 2000 - 2009

Сказки на ночь | Сказки детям